Война и североамериканские индейцы

"Сегодня хороший день, чтобы умереть!" - восклицали индейские воины Дикого Запада перед битвой. Они были дикими и жестокими, но невероятно мужественными и умелыми бойцами. Выпускники знаменитого Вест-Пойнта год от года терпели поражения от безграмотных дикарей, изучавших искусство войны не за партами военной академии, а на практике. Лишь переняв индейскую тактику боя, американская армия начала одерживать победы над краснокожими противниками.
Вооружение и тактика всех индейских племен, их представления о войне и подвиге, цели и мотивы боевых действий, военное искусство и воинские обычаи, методы нападения и обороны, воспитание и обучение воинов, духовная и магическая составляющая войны - вот интересующий меня вопрос в этой теме... Взяв за основу исследовательскую работу Юрия Стукалина, я предлагаю вашему вниманию (и обсуждению) индейцев Великих Равнин...
Итак, понеслась))))
Перечень наиболее известных племен:
Айовы - полуоседлое сиуязычное племя. Первым европейцем, упомянувшим айовов, был иезуит Луи Андре, встретивший их в 1676 году. В XVIII веке они принимали участие в войнах между французами и англичанами, а затем между англичанами и американцами. Айовы вели торговлю с людьми из Сент-Луиса, обменивая шкуры бобра, выдры, енота, оленя и медведя, выращивали кукурузу, бобы и т.д. Они участвовали в грабежах белых охотников. Брекенридж в 1811 году сообщал: "Такие случаи в прошлом были делом обычным. Мне показали несколько мест, где произошли грабежи, порой заканчивавшиеся убийствами". В 1836 году им была определена резервация на северо-востоке Канзаса, из которой часть племени позднее переместилась в Центральную Оклахому. Молодые воины продолжали покидать резервацию до конца 1850-х годов, нападая на омахов и пауни. В 1860-х годах во время Гражданской войны 46 айовов служили в армии на стороне северян. Позднее, по соглашению 1890 года, резервация племени была разделена на наделы, которые передали айовам в собственность, а излишки земель отдали белым поселенцам.
Арапахо - кочевое племя алгонкинской языковой семьи, близко связанное с шайенами в течение XIX века. Берландиер в 1828 году писал: "Они не менее дикие, чем липаны, и так же жестоки с пленниками, а потому их очень боятся". Их постоянными врагами до самого заточения в резервации были шошоны, юты и пауни. Все старые арапахо сходились на том, что именно с ютами у них была наиболее серьезная и жестокая война. С белыми они, в основном, поддерживали дружеские отношения, но резня на Сэнд-Крик, устроенная солдатами Чивингтона в 1864 году, послужила толчком к присоединению арапахов к враждебным индейцам. В отличие от других враждебных племен, во второй половине XIX века арапахо были людьми менее воинственными и, как правило, вождям удавалось удерживать своих соплеменников от поспешных поступков, а потому на счету арапахов оказалось меньше сражений с американской армией, чем у их союзников. Но группы молодых воинов племени участвовали практически во всех серьезных столкновениях враждебных индейцев с войсками США.
Арикары - полуоседлое племя, образующее северную группу кэддоанской языковой семьи. Арикары были свободно организованным союзом подплемен, каждое из которых имело собственное селение и название. Они обменивали маис шайенам, сиу и другим кочевым племенам на бизоньи шкуры, кожи и мясо, а все это, в свою очередь, меняли у торговцев на одежду, кухонную утварь, ружья и т.п. В начале XIX века арикары считались довольно агрессивным племенем. Среди их врагов в разные периоды времени были сиу, шайены, хидатсы, манданы, кри, оджибвеи, ассинибойны, черноногие, гровантры, кроу, шошоны, омахи и понки. По словам Эдвина Денига, в начале XIX века мало кто из торговцев отваживался жить среди них, а те, кто пытался, погибали. Враждебность племени по отношению к белым людям продолжалась до эпидемии оспы 1837 года, когда численность арикаров значительно сократилась. В 1870-х годах во время войн с враждебными сиу и шайенами воины арикаров служили в армии США разведчиками и охотниками.
Ассинибойны - очень крупное и воинственное сиуязычное племя Северных равнин. Впервые упоминаются как отдельное племя в "Сообщениях Иезуитов" за 1640 год. К началу XVIII века ассинибойны стали посредниками, торговавшими европейскими товарами с отдаленными племенами Равнин, не имевшими прямых контактов с белыми торговцами. Можно выделить четыре основных подразделения племени, которые фактически являлись самостоятельными племенами. Это собственно ассинибойны, или ассинибойны Монтаны; москито восточной части канадских равнин; стони запада канадских равнин и предгорий Скалистых гор; и горные, или отдаленные ассинибойны (теган-накода), которые жили в Скалистых горах, соседствуя с племенами северной части Плато. Ассинибойны со своими союзниками - равнинными кри и оджибвеями, находились в постоянном конфликте с окружающими их племенами: сиу, кроу, черноногими, гровантрами, сарси, шошонами, плоскоголовыми, кутеней, неперсе, хидатсами, манданами и арикарами. Но главными их врагами на протяжении всего XIX века оставались сиу и черноногие. Отношения с белыми людьми обычно складывались хорошо, но столкновения происходили. В 1885 году канадские ассинибойны вместе с союзными им кри присоединились к восстанию метисов в Канаде, руководимому Луи Рилем и Габриэлем Дюмоном, но потерпели поражение.
Вичиты . Вичитами в XIX веке называли объединение кэддоязычных племен, близкородственных пауни. Среди племен, входивших в него, были собственно вичиты, тавехаши (таовайя), тавакони, вако, искани, аквеш, асидахедш, кишкат, киришкитсу. Они вели полуоседлый образ жизни, занимались земледелием. Считается, что именно вичиты были кивирами, встреченными экспедицией Коронадо в 1541 году. В начале XIX века вели жестокие войны с американскими поселенцами, но во второй половине начали поддерживать с ними мирные отношения, хотя периодически совершали набеги с целью кражи лошадей.
Гровантры (атсины) Название атсина происходит из языка черноногих ат-се-на, или Люди Кишок. Арапахо, родительское племя, называли их Хитунена, или Хитуненина -- Просящие Люди, Нищие, или, что более точно, Нахлебники. Та же идея выражена и в племенном знаке, который часто неверно интерпретировали как Большие Животы, откуда и пошло название гровантры (франц. Gros Ventres), данное им франко-канадцами. Гровантры являются отделившейся ветвью арапахо. В первой половине XIX века племя вместе с союзными им черноногими принимало активное участие в межплеменных войнах и многочисленных кровопролитных схватках с белыми американскими охотниками и мехоторговцами. В разное время гровантры воевали с ассинибойнами, кри, оджибвеями, кроу, сиу, черноногими, сарси, плоскоголовыми, кутеней, неперсе, шошонами, банноками, пен д'Орей, ютами, пауни, команчами, кайовами и кайова-апачами, но всегда были в мире с родственными арапахо. В конце XIX века были поселены в резервацию ассинибойнов агентства Форт-Белкнап, штат Монтана.
Кайовы - небольшое, но крайне агрессивное племя Южных равнин. Среди всех равнинных племен они считались самыми дикими и кровожадными. Гамилтон в 1842 году писал о встреченном им отряде кайовов: "В Сент-Луисе в разные времена я видел много индейцев, но никто из них не выглядел так же дико и свирепо, как эти". Считается, что в пропорции к своей численности они убили белых людей больше, чем какое-либо другое племя Великих равнин. Кайовы в разные времена воевали с испанцами, мексиканцами, американцами, сиу, шайенами, арапахо, осейджами, пауни, команчами, кэддо, тонкавами, пуэбло, ютами, навахо, хикарийя, мескалеро, липан-апачами, карризо (западными апачами), каранкавами, хавасупаями и некоторыми другими племенами. В XIX веке поддерживали мирные отношения с арикарами, манданами, хидатсами, вичитами, кичаями, шошонами и плоскоголовыми. Последний раз кайовы приняли участие в войне с армией США во время восстания 1874-1875 годов, где они выступили вместе с команчами и южными шайенами.
Кайова-апачи - маленькое атапаскоязычное племя, с давних времен тесно связанное с кайовами. Несмотря на это, кайова-апачи сумели сохранить свой язык, хотя большинство культурных аспектов было заимствовано от кайовов. До поселения в резервации оба племени вместе делили все радости и тяготы свободной жизни. В первых французских сообщениях XVII века, отчетах Льюиса и Кларка, а также в договоре с правительством США от 1837 года они были известны как гатаки. По сведениям Льюиса и Кларка, в 1805 году племя размещалось в 25 палатках и составляло всего 300 человек, из которых лишь 75 были воинами. Берландиер, путешествовавший по Южным равнинам в 1828 году, писал, что кайова-апачи "такие же свирепые, как липаны". История их мало чем отличалась от истории кайовов.
Канзы - полуоседлое сиуязычное племя. Канзы не сыграли значительной роли в военной истории американской границы, но это не означает, что они не были достойными бойцами. Один из белых современников в 1809 году писал: "Канзы давно уже представляют собой ужас для соседних племен, их безрассудная смелость не поддается описанию... К счастью для соседей, они малочисленны, а их ежедневные нападения еще более сокращают их численность". В 1811 году они, по сообщениям Генри Брекенриджа, пользовались дурной репутацией среди белых торговцев, которые называли их грабителями с Миссури. Среди их врагов в разные времена были падуки, сиу, шайены, арапахо, сауки, фоксы, омахи, ото, миссури, айовы, осейджи, пауни и другие племена. Льюис Морган в 1859 году отмечал, что, несмотря на тесные контакты с белыми людьми, канзы "до сих пор отказываются принять миссионеров и, по словам людей, знающих их, представляют собой народ дикий и бескультурный... Мне говорили, что они... по характеру храбры и бесстрашны".
Команчи - самый могучий и воинственный народ Южных равнин, относящийся к юто-ацтекской языковой семье и состоявший из нескольких самостоятельных племен, каждое из которых делилось на множество общин. Во второй половине XIX века наиболее крупными племенами команчей были пенатеки, котсотеки, нокони, ямпарики и квахади. Команчи были признанными бойцами Южных равнин и на протяжении почти двух столетий наводили ужас на испанских, мексиканских, а затем и американских поселенцев. Ноа Смитвик писал: "Никто, кто имел возможность испытать храбрость команчей, никогда не назовет их трусами... Я не знаю ни одного случая, когда бы их воин покорился плену, - они бьются до смерти". Среди врагов команчей в разные времена были испанцы, мексиканцы, американцы, юты, липаны, хикарийя, мескалеро и другие апачи, навахо, пуэбло, вичиты, кайовы, кайова-апачи, сиу, шайены, арапахо, арикары, канзы, кэддо, осейджи, пауни, тонкавы, техасы (племя, вымершее в начале XIX века), кикапу, делавары, сауки, фоксы, крики, шауни, чероки, чокто, чикасо, семинолы, хавасупаи и даже каранкавы.
Кри равнинные - кочевое алгонкиноязычное племя Северных равнин. Основными врагами равнинных кри в XIX веке были черноногие. Главной причиной нападений кри на черноногих было огромное количество лошадей, которыми те владели. Начиная с 1850-х годов стали исчезать бизоны - основной источник пропитания, вынудив племена вторгаться на чужие территории в поисках бизоньих стад, что приводило к постоянным столкновениям. Последняя крупномасштабная битва между кри и черноногими произошла в 1870 году, но вражда, прерываемая короткими перемириями, продолжалась до середины 1880-х годов. С белыми людьми равнинные кри обычно поддерживали мирные отношения, хотя иногда случались мелкие стычки. Но в 1885 году они приняли участие в восстании метисов Луи Риля в Канаде.
Кроу воинственное сиуязычное племя Северных равнин. В прошлом кроу были единым народом с полуоседлыми хидатсами, но затем отделились и ушли на запад, став типичными кочевниками. Тем не менее чувство родства между двумя племенами было достаточно высоко, и еще в начале XX века они иногда говорили друг о друге, как об одном народе. В XIX веке племя разделилось на две основные группы: Речные кроу и Горные кроу. Кроме того, существовала третья группа, так никогда и не ставшая полностью самостоятельной, - Пнутые в Животы. В разные времена кроу воевали с большинством своих соседей и отдаленными племенами, среди которых были черноногие, гровантры, сарси, кри, ассинибойны, оджибвеи, сиу, шайены, арапахо, арикары, шошоны, банноки, плоскоголовые, неперсе, кутеней, пен д'Орей и другие. Многие белые современники не раз с опаской отмечали, что жестокие войны с сиу, шайенами и черноногими, несомненно, приведут к тому, что племя вскоре исчезнет с лица земли, но кроу были столь великолепными бойцами, что этим опасениям не суждено было сбыться. Капитан Вильям Кларк писал в 1881 году: "Тот факт, что они, будучи окруженными могучими врагами, смогли удержать в своем владении такой ценный участок земли, несомненно, говорит о ловкой стратегии и храбрости этих людей". С белыми людьми кроу были весьма дружелюбны, особенно во второй половине XIX века, но в его начале нередко грабили и избивали торговцев и трапперов. В 1870-х годах воины кроу часто служили разведчиками в войсках США во время кампаний против враждебных сиу и шайенов.
Липан-апачи - атапаскоязычное племя, до середины XIX века считавшееся едва ли не самым свирепым и жестоким народом на Южных равнинах. Берландиер писал в 1828 году: "Многочисленные убийства, совершенные ими по обеим сторонам реки Рио-Гранде, стали причиной ненависти к ним всех обитателей этих земель... Их жестокость настолько отвратительна, что никогда не будет принята за исторический факт". Кроме того, существует много упоминаний о практике каннибализма среди них в XVIII веке. Они всегда поддерживали дружеские отношения с родственными мескалеро-апачами, но сражались с хикарийя-апачами и союзными им ютами. С команчами и вичитами липаны обычно были в состоянии жесточайшей войны, и часто выступали против них в союзе с испанцами, мексиканцами, а затем и американцами. Враждебные отношения с команчами и вичитами продолжались до конца дней их свободы, и, несмотря на небольшую численность, липаны зачастую оказывали им достойный отпор.
Манданы - полуоседлое сиуязычное племя. В 1837 году эпидемия оспы практически полностью уничтожила племя, сократив численность племени с 1600 человек до нескольких десятков. Деревни манданов на протяжении многих лет служили своего рода ярмарками, куда приходили племена кочевников, чтобы поторговать с ними, обменять шкуры и мясо на продукты земледелия и ружья. Наиболее тесные отношения манданы поддерживали с хидатсами, в отличие от которых были достаточно миролюбивым племенем, что отмечали все современники. Они сражались с сиу, шайенами, ассинибойнами, кри, оджибвеями, черноногими, арикарами и другими племенами. С белыми людьми манданы поддерживали дружеские отношения, и белые торговцы и путешественники порой оставались у них, чтобы переждать зиму. Начиная с 1866 года многие мужчины манданов служили в армии США в качестве разведчиков и проводников.
Миссури полуоседлое сиуязычное племя. Первым, кто упомянул миссури под этим названием, был Жутель (1687 год). К 1829 году в результате эпидемий и войн с омахами, понками, сиу, осейджами, канзами и скиди-пауни, племя сократилось до 80 человек, и в 1833 году было вынуждено присоединиться к ото. Хотя миссури жили вместе с ото в одной деревне, они подчинялись своим вождям. В результате малочисленности в военной истории Великих равнин XIX века миссури не сыграли какой-либо заметной роли, и об их военных обычаях практически ничего не известно.
Оджибвеи равнинные - являются частью крупного алгонкиноязычного племени, обитавшего в лесном регионе восточной части США. Последний народ, переселившийся с востока на Великие равнины. Также известны, как западные оджибвеи, солто, сото и банги. Только к 1830-м годам они стали настоящими равнинными индейцами, переняв большинство элементов равнинной культуры. После их появления на Великих равнинах они настолько тесно стали связаны с равнинными кри, что соседние племена даже не различали их как два разных народа. Соответственно, их военная история мало отличается от истории равнинных кри.
Омахи - полуоседлое сиуязычное племя, первые упоминания о котором появились еще в конце XVII века. Омахи сражались, и порой весьма успешно, с сиу, шайенами, падуками, пауни, ото, понками, сауками, фоксами и другими племенами. В конце XVIII века, до того, как племя сильно пострадало от эпидемий, оно представляло серьезную силу на Равнинах и участвовало во многих крупных сражениях. В XIX веке омахам не раз приходилось сталкиваться со своими врагами в кровавых схватках, иногда выигрывая их, иногда нет. Особенно они страдали от нападений сиу.
Осейджи - полуоседлое сиуязычное племя, делившееся на три части: Великие осейджи, Малые осейджи и Арканзасская община. Воинские качества осейджей признавались всеми врагами. Они воевали с команчами, кайовами, кайова-апачами, вичитами, сиу, шайенами, арапахо, чероками, пауни, айовами, ото, миссури, сауками, фоксами и многими другими племенами. С белыми людьми в XIX веке осейджи обычно сохраняли дружественные отношения, хотя иногда грабили одиноких путешественников.
Ото - полуоседлое сиуязычное племя. Об этом племени известно крайне мало. Как отметил Вильям Уитмэн в 1937 году: "Мы не можем обсуждать материальную культуру ото, поскольку от нее ничего не осталось". Ото упоминались белыми путешественниками и исследователями еще в конце XVII века. Они сражались с сиу, шайенами, арапахо, канзами, осейджами, пауни, понками, омахами, сауками, фоксами, айовами и другими племенами. Впоследствии для большей безопасности племя объединилось с миссури. В равной схватке ото считали себя лучшими воинами, чем пауни, и даже после 1840 года, не задумываясь, сражались с ними, если их задевали. Однако, несмотря на периодические схватки с индейскими противниками, ото мало выделялись в военной истории Равнин, в большинстве случаев лишь защищаясь от более могущественных врагов, хотя некоторые путешественники отмечали среди них прославленных воинов, чьи боевые заслуги действительно были значимыми.
Пауни были одним из наиболее воинственных племен Великих равнин и представляли собой союз четырех родственных кэддоязычных племен: киткехахки, чауи, питахауират и скиди. Сами себя пауни называли чахиксичахикс - мужчины из мужчин. Скиди-пауни были единственным племенем Равнин, приносившим человеческие жертвоприношения, оставив эту практику только в 1830-х годах. Основными чертами пауни были агрессивность по отношению к своим краснокожим соседям и дружелюбие к белым людям, что, несомненно, было вызвано политическими соображениями. В начале XIX века пауни, подобно многим другим племенам, иногда грабили белых путешественников, но к 1840-м годам ситуация полностью изменилась. Джордж Гриннел так писал о них: "Я был до глубины души поражен характером пауни, достойным самой высокой оценки". Батальон из сотни разведчиков пауни, служивших в армии США с 1864 по 1877 год, сыграл важную роль в войнах с враждебными племенами Равнин. Они сражались не только со всеми своими соседями, но и со многими отдаленными народами. Среди их врагов были сиу, шайены, арапахо, кроу, понки, омахи, канзы, ото, осейджи, айовы, юты, команчи, кайовы, кайова-апачи, вичиты, кэддо, а также переселенные на Равнины чероки, шауни, крики, семинолы, делавары, сауки, фоксы и кикапу.
Понки - полуоседлое сиуязычное племя. Первое упоминание о них относится к 1785 году. В нем отмечалось, что они "от природы свирепые и жестокие, безжалостно убивающие всех, кого встретят на своем пути. Хотя если они встречаются с превосходящими силами, то стараются заключить мир. Другими словами, хотя понки имеют не более 80 воинов, дружат они лишь с теми, с кем принуждают их дружить обстоятельства". Слишком маленькая численность племени не позволяла понкам принимать активного участия в межплеменных войнах.
Сарси - маленькое кочевое атапаскоязычное племя Северных равнин. Один из белых современников так писал о них в начале XIX века: "Эти люди имеют репутацию храбрейшего племени на всех Равнинах, осмеливающегося противостоять лицом к лицу врагам, в десять раз превосходящим их по численности, в чем я лично мог убедиться во время своего пребывания на этой территории". Сарси воевали с кри, кроу, кутеней, плоскоголовыми, шошонами и ассинибойнами. Они были единственными верными союзниками черноногих на протяжении всего XIX века. Ранние путешественники иногда даже считали сарси не отдельным народом, а четвертым племенем конфедерации черноногих.
Сиу - равнинные сиу являлись самой западной частью племен группы сиу и соответственно принадлежали к сиуязычной семье. Их ранняя история ничем не отличалась от истории других племен сиу (дакотов), но после миграции на Великие равнины, произошедшей в конце XVIII века, они стали действовать независимо от своих восточных родичей, а их культура полностью изменилась. Равнинные сиу были также широко известны как лакоты и тетоны и состояли из семи самостоятельных племен: 1) оглалы (Разбрасывающие); 2) миниконжу (Сажающие семена у речных берегов); 3) брюле, или сичангу (Обожженные Бедра); 4) охенонпы (Два Котла); 5) итазипчо (санс-арк, Без Луков); 6) сихасапы (Черноногие сиу); 7) хункпапы (Ставящие палатки в оконечностях лагерного круга). Самыми крупными из этих племен были брюле и оглалы. Равнинные сиу воевали с хидатсами, манданами, арикарами, шайенами, арапахо, кайовами, понками, омахами, пауни, осейджами, черноногими, сарси, гровантрами, кри, равнинными оджибвеями, ассинибойнами, кроу, ото, миссури, айовами, осейджами, канзами, шошонами, банноками, кутеней, ютами и плоскоголовыми. Для сиу было очень сложно сохранять продолжительный мир с кем-либо из соседних племен - они были слишком многочисленны, воинственны, разбросаны на огромной территории и управлялись разными людьми. Сиу всегда были яростными и храбрыми воинами, доказав это в многочисленных битвах с индейскими врагами и американскими солдатами. Отношения с белыми людьми до начала эмиграции на Дальний Запад (современные штаты Орегон, Невада, Калифорния) складывались достаточно миролюбиво, хотя иногда мелкие группы путешественников подвергались нападениям с их стороны. К началу 1850-х годов эти отношения начали портиться, а к 1860-м переросли в широкомасштабную войну, продолжавшуюся до конца 1870-х годов. Самое крупное сражение между сиу и американской армией произошло 25 июня 1876 года, и стало известно как битва на Литтл-Бигхорн. В нем вместе с союзными шайенами они разгромили и полностью уничтожили отряд генерала Джорджа Кастера. Всего в том бою было убито приблизительно 253 солдата и офицера и 43 ранено. Потери индейцев составили около 35 убитыми. Красивый Щит, женщина кроу, вспоминала: "Все лето окружающие поле битвы земли воняли трупами, и мы даже были вынуждены перенести свои лагеря подальше оттуда, потому что не могли вынести этого запаха... В течение более года (после битвы), люди моего племени находили останки солдат и сиу в окрестностях реки Литтл-Бигхорн".
Тонкавы являются наиболее важным и единственным выжившим племенем из всей тонкавской языковой семьи. Они получили широкую известность благодаря стойкому пристрастию к каннибализму, сообщения о котором появлялись даже во второй половине XIX века. Помимо собственно тонкавов, племя состояло из остатков йохуанов, мейейе, эрвипиами, кавов, эмето, санов, кантонов и других народов. В XVIII веке они были воинственными кочевниками, имели достаточно лошадей и были искусными наездниками. Страшные эпидемии новых болезней и постоянные нападения со стороны команчей и других враждебных индейцев сильно сократили их численность, что отразилось на боеспособности. Берландиер в 1828 году писал: "Сегодня они представляют собой горстку бедствующих несчастных краснокожих". Пристрастие тонкавов к каннибализму вызывало такую ненависть среди окружавших их племен, что несколько раз племя едва не было уничтожено полностью.
Хидатсы - полуоседлое сиуязычное племя, близкородственное кроу. Состояло из трех частей (или подплемен): собственно хидатсов, аватикса и аваксави. Впервые упоминается в конце XVIII века, а после 1781 года в деревнях хидатсов практически все время находился кто-нибудь из белых торговцев. В 1837 году племя пострадало от эпидемии оспы, хотя не столь ужасно, как манданы, потеряв две трети от своей численности. Хидатсы были весьма агрессивным племенем и зачастую совершали очень длительные военные экспедиции. Их отряды проникали в Скалистые горы, где нападали на шошонов. Среди их врагов были сиу, арикары, ассинибойны, черноногие и некоторые другие племена.
Черноногие - алгонкиноязычные черноногие, несомненно, были одним из самых агрессивных и могучих племен на всем североамериканском континенте. Название происходит от сиксинам - черный, и ка - корень слова оккатш -- стопа. Конфедерация черноногих состояла из трех родственных алгонкиноязычных племен: сиксики - черноногие; кайны (от а-кай-на) - Много вождей, более широко известные, как блады, от английского слова blood - кровь; пикуни (от пи-кани) - Грубо выделанные шкуры, также известные как пиеганы. Обычно все три племени конфедерации обозначались белыми современниками под единым термином черноногие. С начала XIX века черноногие вели непримиримую войну с американцами, проникавшими на их территорию. К середине 1830-х годов американским торговцам удалось добиться относительно спокойных отношений с племенами черноногих, но их едва ли можно было назвать мирными, и столкновения продолжались до середины века. Несмотря на то что официальной войны между США и черноногими никогда не было, в XIX веке от рук воинов племени погибло не меньше граждан страны, чем в любой из известных войн с равнинными индейцами. По словам Вислизенуса: "Черноногие - ужас трапперов и путешественников... Они считают себя властителями мироздания и ведут войну со всеми, кто не подчиняется им. Из-за их смелости и безрассудства их боятся все". Фрэнсис Виктор в 1870 году писал: "Такими были черноногие тех времен, о которых мы пишем (первая половина XIX века), не изменились они и сегодня, что могут подтвердить многие рудокопы Монтаны, пострадавшие от их рук". Черноногие воевали со всеми окружающими племенами, и до 1880-х годов мир между ними и каким-либо другим племенем, кроме сарси, был скорее исключением, чем правилом. Среди врагов конфедерации черноногих в XIX веке были следующие племена: ассинибойны, гровантры (с 1861 года), кри, оджибвеи, кроу, арикары, хидатсы, манданы, сиу, шайены, арапахо, неперсе, пен д'Орей, кер д`Алены, кутеней, плоскоголовые, шошоны, банноки.
Шайены - алгонкиноязычное племя кочевников, состоявшее из двух народов - тсистсистас и сутаи. Первые составляли основную часть племени. Шайены в разные времена воевали с сиу, оджибвеями, кри, ассинибойнами, черноногими, сарси, кроу, гровантрами, ютами, шошонами, банноками, арикарами, хидатсами, манданами, понками, канзами, ото, миссури, омахами, осейджами, пауни, команчами, кайовами и кайова-апачами, потаватоми, сауками и фоксами. И белые, и индейские современники считали шайенов одними из самых яростных и храбрых бойцов. На вопрос, воины какого из враждебных кроу племен были самыми храбрыми, вождь Много Подвигов, не задумываясь, ответил, что ими были шайены. Капитан Вильям Кларк в 1881 году писал: "Они храбро сражались за свою страну, и их история последних лет написана кровью. Невинные поселенцы испытали жестокое насилие от их рук... а их самих выслеживали, словно волков, и убивали, как бешеных собак... Сперва шайены дружелюбно относились к белым людям, но впоследствии стали одним из величайших ужасов границы". В первой половине XIX века племя разделилось на две ветви - северную и южную. С 1860 по 1878 год шайены принимали активное участие в войнах с американцами вместе с кайовами и команчами на юге, и с сиу на севере.

А теперь поговорим об образе жизни...
В первые десятилетия XIX века на Великих равнинах, где обитало около тридцати различных племен, сложились три наиболее мощные военные силы, которые оставались таковыми до самого конца индейских войн. Ими были: на севере - конфедерация черноногих (сиксики, пиеганы и блады) с союзными им гровантрами (до 1861 года) и сарси; в центральной части - сиу, с северными частями арапахов и шайенов; на юге -- команчи, со своими союзниками кайовами, кайова-апачами и южной ветвью шайенов.
Наиболее агрессивными племенами Дикого Запада XIX века в войнах с белыми людьми были сиу, шайены, команчи, кайовы, вичиты и черноногие, а в межплеменных войнах - черноногие, сиу, шайены, команчи, кайовы, осейджи, пауни, кроу и шошоны.
Помимо вышеуказанных племен на Северных равнинах жили ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, манданы, хидатсы и арикары; на Центральных равнинах располагались деревни полуоседлых земледельцев - айовов, миссури, ото, омахов и понков; а Южные равнины населяли канзы, тонкавы и липан-апачи.
Культура равнинных племен оказала большое влияние на соседние племена Скалистых гор: банноков, кутеней, неперсе, пен д'Орей, плоскоголовых, кер д'Аленов, шошонов и ютов, перенявших значительную часть элементов равнинной культуры, в том числе военные обычаи.
Война была неотъемлемой частью существования индейца, затрагивая все стороны его жизни от рождения до смерти. Воинские заслуги оказывали основное влияние на статус мужчины и его положение в иерархии племени. Один из белых современников очень точно подметил, что "жизнь дикаря проходит в одном шаге от смерти". Джордж Гриннел писал: "Когда вы говорите со своим индейским другом, сидя рядом с ним, покуривая на привале во время дневного марша по бескрайней равнине, или лежа ночью около своего костерка, одиноко мерцающего в горах, или сидя в кругу гостей в его палатке, вы как бы сливаетесь с природой. Некоторые его взгляды могут шокировать ваш цивилизованный разум, но они мало отличаются от высказываний, которые вы можете услышать из уст вашего маленького сына. Индеец настолько легко говорит о крови, ранах и смерти, как о чем-то естественном и обычном, что может испугать вас, но все это было частью его ежедневного существования. Даже сегодня вы порой можете услышать, как высохший, разбитый параличом старик, уцелевший в давно прошедших войнах, хихикает своими резкими смешками, рассказывая словно веселую шутку ужасающую историю о пытке одного из своих врагов".
От рождения индеец был воином, и от него ожидали наличия четырех добродетелей - храбрости, силы духа, щедрости и мудрости. Из них храбрость стояла на первом месте. Воин должен был проявлять мужество в битвах с врагами и схватках с дикими животными, такими как раненые бизоны, разъяренные пумы и беспощадные медведи гризли. Когда у воина из племени черноногих рождался мальчик, отец брал его в руки и поднимал к солнцу со словами: "О Солнце! Дай этому мальчику силу и храбрость. И пусть он лучше погибнет в битве, чем от старости или болезни". С ранних лет старшие наставляли будущих воинов быть храбрыми и не бояться смерти, внушая им, что нет ничего почетнее смерти на поле боя. Кроу говорили: "Старость исходит от злых духов, и юноше лучше погибнуть в бою". По мнению сиу, тоже было "лучше умереть на поле боя, чем дожить до дряхлой старости". Но наибольшую известность приобрела фраза, произносимая воинами Равнин перед кровавыми битвами: "Сегодня хороший день, чтобы умереть!" И все же индейцы были реалистами. Жизнь соплеменника ценилась настолько высоко, что на практике обычные люди придерживались более прозаичных идей.
Ричард Додж отметил психологическое отличие белых людей и краснокожих в отношении к боевым ситуациям: "Белый солдат, отправляясь в битву, знает, что многие будут убиты и ранены, но всегда надеется, что ему самому посчастливится и он останется невредим. Индеец же, напротив, думает, что попадут именно в него, а потому все тридцать-сорок атакующих краснокожих прячутся за боками своих лошадей, когда на них направлено всего одно ружье". На войне индейцы старались избегать гибели своих воинов, и приношение людей в жертву ради стратегических выгод было абсолютно неведомо их военной концепции. Конечно, среди них было достаточно отчаянных бойцов, готовых рисковать ради сущей бравады или настолько уверенных в силе своих духов-покровителей, что они кидались на превосходящих по численности врагов. Но общая тенденция тактики индейской войны свидетельствует о том, что для них было более важно сохранить жизни своих воинов, чем нанести больший урон противнику. Даже в молитвах они просили духов-покровителей помочь им убить врага легко и безопасно для себя. Безусловно, индейский воин был храбр, но он не был фаталистом и редко вступал в бой с врагом, если шансов на успех не было.
В 1839 году Вислизенус написал строки, в которых очень точно отразил индейское понимание храбрости: "Люди часто задают вопрос -- действительно ли храбр индеец или он от природы труслив... Тот факт, что индейцы обычно уступают оружию цивилизации, а несколько решительных белых людей могут отбить их атаки, даже если краснокожие во много раз превосходят их численно, не является доказательством отсутствия в них храбрости, которая и в самом деле часто граничит с безумием. Именно их система ведения войны часто становится причиной того, что мы считаем трусостью то, что на самом деле является хладнокровным расчетом. Они, например, считают глупым атаковать врага в открытом строю, а Черный Сокол, знаменитый вождь сауков и фоксов, присутствуя на больших маневрах в Нью-Йорке, во время которых штурмом было взято несколько батарей, не мог осознать всего идиотизма приношения в жертву нескольких сотен воинов, когда можно было без проблем неожиданно захватить батареи ночью, не потеряв при этом ни одного". Еще Берландиер отмечал в начале XIX века: "Несмотря на то, что они (индейцы) считают любого, кто погиб в открытом бою, безрассудно храбрым, они также презирают трусость человека, бегущего с поля боя, если только противники не превосходят его численно. Показатель хорошего воина, в особенности вождя, заключается в том, чтобы провести свой отряд против врага незамеченным, напасть на него, когда он беззащитен, а затем броситься на врага и перерезать ему глотку, не позволив застать себя врасплох".
К началу европейской колонизации в первые десятилетия XIX века на Великих равнинах обитало около тридцати индейских племен. Одни из них вели полуоседлый образ жизни, проводя часть времени в постоянных деревнях, возделывая землю, приносившую им урожаи маиса, бобов, кабачков, тыкв и табака, и дважды в год на несколько месяцев уходя на равнины, чтобы совместно поохотиться на бизонов. Другие племена были типичными кочевниками, скитавшимися в поисках бизонов и пастбищ для своих многочисленных табунов. Периодически они приходили с визитами к деревням полуоседлых племен, чтобы обменять у них на мясо и шкуры продукты земледелия. Но именно бизоны, миллионы которых свободно бродили по равнинам, были основным источником пропитания и у первых, и у вторых, пока белые охотники не начали уничтожать их ради шкур и языков. По подсчетам одного исследователя, до появления белого человека бизоньи стада на Великих равнинах насчитывали не менее 60 млн голов. Индейцы не зря считали бизона священным животным. Все части этого зверя шли в дело. Из рогов делали ложки, скребки, луки; из шкуры -- одежду, покрышки для жилищ, щиты, контейнеры, веревки, клей и многое другое; из хвоста -- военные дубинки; из копыт -- клей, трещотки, подвески, молоты и т.д., а бизонье мясо было основным продуктом питания. Можно понять бешенство краснокожих, когда белые охотники начали ежегодно уничтожать сотни тысяч бизонов, обрекая их семьи на голодную смерть. Позднее, когда начались полномасштабные войны с индейцами, один из армейских чинов высказал мысль, что для победы надо просто полностью уничтожить бизонов. К 1889 году на территории США осталось всего 256 этих красивых могучих животных!
Полуоседлые племена жили в постоянных деревнях, состоявших из огромных земляных домов. Дома арикаров, например, возводились ценой больших физических затрат и группировались вокруг открытого места в центре поселения. В земляном доме проживало две-три семьи. В каждой деревне существовал огромный дом, в котором проводились церемонии, танцы и прочие празднества. Земляной дом представлял собой каркас из бревен без окон, сверху полностью засыпанный землей, с дымовым отверстием в потолке и входом, и был своего рода крепостью, проникнуть в которую незваным гостям было весьма сложно. Входом в земляной дом служил выступ около трех метров длиной, закрытый со всех сторон и образующий узкий проход. Чтобы было легче противостоять нападениям врагов, некоторые племена укрепляли свои поселения насыпями, рвами и частоколами. В постоянных деревнях из земляных домов жили полуоседлые племена -- пауни, омахи, понки, канзы, миссури, ото, айовы, манданы, хидатсы и арикары. Другими типами жилищ были дома полуоседлых осейджей и вичитов. Дома осейджей представляли собой конструкции, покрытые циновками и корой, а вичиты жили в огромных домах овальной формы, крытых пучками длинной соломы.
Кочевые племена жили в кожаных палатках, называемых типи1. Типи являлось одной из характерных черт равнинной культуры. Ими пользовались все племена Равнин -- кочевые постоянно, а полуоседлые во время своих ежегодных летних и зимних племенных охот на бизонов. Пауни, например, жили в деревнях с марта до середины июня, а затем отправлялись на бизонью охоту, которая продолжалась до начала сентября, потом возвращались обратно. В середине декабря они вновь уезжали на бизонью охоту, и возвращались к марту.
Типичными кочевниками были ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, черноногие, сарси, гровантры, кроу, сиу, шайены, арапахо, команчи, кайовы и кайова-апачи.
Лагеря кочевников могли быть как маленькими (5-20 палаток), так и большими (до нескольких сотен палаток). Последние обычно собирались летом для проведения племенных церемоний или в случае опасности. Например, лагерь команчей, встреченный одним из путешественников в 1834 году к востоку от гор Вичита, имел протяженность в 15 миль! А лагерь объединенных сил сиу и шайенов на реке Литтл-Бигхорн, чьи воины в 1876 году уничтожили солдат генерала Кастера, состоял из нескольких тысяч палаток.
Племенная организация индейцев Великих равнин несколько отличалась друг от друга, но основные принципы были схожи. Наиболее важной группой в племенной организации индейских народов была расширенная семья1, следующими по значимости являлись общины, которые, в свою очередь, объединялись в племя, что можно проследить на примере кайова-апачей. Расширенная семья у них называлась кусткаэ, и представляла собой группу родственников, объединявших несколько типи, в каждом из которых жила семья, состоявшая из родителей и детей, иногда в нее входили дедушки и бабушки по отцу или матери. Дети чувствовали себя как дома в любом типи, входившем в эту группу. Они кочевали вместе, но вели раздельное хозяйство и ели по отдельности. Несколько кусткаэ для защиты от вражеских нападений объединялись в общины -- гонка, размер которых зависел от престижа их лидеров. Каждый человек был волен самостоятельно решать, в какой гонке ему быть, он мог переходить из одной в другую, но обычно состав кайова-апачских общин не менялся годами. В более крупных племенах люди часто переходили из одной общины в другую, а зачастую даже жили в союзных племенах. Например, несколько семей сиу постоянно жили среди шайенов или арапахо, и наоборот.
Взаимоотношения в общине строились на принципе взаимовыручки. Даже самый ленивый человек или калека всегда был сыт, если в лагере была еда. Если у кого-то враги угоняли всех лошадей, он всегда находил друзей, готовых восполнить его потерю. Каждый понимал, что его жизнь и безопасность во многом зависят от находящихся рядом соплеменников, недаром самым страшным наказанием у всех индейцев Равнин было изгнание из племени. Для краснокожего это было равносильно духовной и физической гибели. Человек терял не только поддержку соплеменников, но и лишался магической защиты племенных богов и талисманов. Он становился уязвим для всех врагов, рвались все нити, связующие с миром живых и мистических существ, разрушался его маленький мирок, внутри которого он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Недаром названия многих племен в переводе означали просто "Наш народ" или "Наши люди". Тем самым уже на этом уровне индеец проводил четкое разграничение между своими и чужими -- людьми с другим языком, обычаями и духовной практикой.
Кочевые племена делились на общины так же, как оседлые на отдельные деревни, каждой из них руководил вождь. Иногда его избирали на совете, а иногда от общины отделялась небольшая группа, к которой, если ей руководил влиятельный человек, постепенно присоединялись другие семьи. Если вождь по той или иной причине терял авторитет, последователи покидали его, и община прекращала существование. Как люди становились вождями понятно из термина, которым их называли кроу -- батсетсе, что означало "хороший человек" или "достойный муж". Команчи, на вопрос, как человек становился вождем, отвечали: "Никто не избирал его, он просто становился им". Очень важным качеством для вождя была храбрость. Ни один индеец не последовал бы за трусливым лидером, насколько бы богат и щедр тот ни был. По словам сиу Белого Теленка: "Прежде чем человека избирали вождем, он должен был проявить себя во многих битвах, а также в мирное время". У кроу вождем общины мог стать человек, проявивший себя на тропе войны и совершивший одно из четырех деяний -- предводительство успешного военного отряда, кража лошади от вражеских палаток, первый "ку"1 на враге, выхватывание лука или ружья из рук противника. Люди, имевшие на своем счету одну из вышеприведенных заслуг, являлись элитой племени и составляли совет общины. У кроу вождь общины не был правителем своего народа и большой власти не имел. Он решал, когда и куда отправится община, и назначал военное общество, которое должно было выполнять полицейские функции в лагере. Такие же полномочия имели вожди других племен.
Племя, состоявшее из общин, управлялось либо верховным вождем, либо советом вождей. Например, у племен конфедерации черноногих -- пиеганов, сиксиков и бладов -- были верховные вожди, и все важные вопросы решались на совете, в котором участвовали представители всех общин племени. Весьма необычная для Равнин структура управления племенем существовала у шайенов. Все важные племенные проблемы решались советом, состоявшим из 44 вождей: 4 верховных вождя и по 4 вождя от каждой из 10 общин. Верховные вожди имели между собой равные права, тогда как остальные 40 были скорее их советниками, авторитет которых распространялся только на их общины. Тем не менее их положение вызывало у соплеменников уважение, и люди прислушивались к ним. Нельзя сказать, что верховные вожди обладали большей властью, чем другие участники совета вождей, но благодаря своему статусу и человеческим качествам, которые позволили им занять этот пост, к их мнению прислушивались с большим вниманием, чем к мнению советников. Вожди избирались на десятилетний срок, после чего могли быть переизбраны. Любой из 4 верховных вождей по истечении 10 лет мог назвать преемника, которым иногда становился сын. Выбор вождя был делом важным, и этому предшествовали серьезные обсуждения. Человек должен был отвечать определенным требованиям: быть храбрым, честным, щедрым, мудрым, рассудительным, спокойным и т.п. Обязательства, накладываемые на вождя, были достаточно суровыми, поэтому многие отклоняли предложение занять этот почетный пост. Если вождь хотя бы раз проявлял себя не с лучшей стороны, например, ссорился с кем-нибудь, даже если ему было нанесено оскорбление, он лишался поста.
Утверждения о наличии разделения на мирных и военных вождей не совсем верны. Несмотря на широко распространенное мнение, у индейцев Равнин не существовало института постоянных военных вождей. Человек был таковым только на время военного похода, и только для находившихся в отряде воинов, а после возвращения в лагерь складывал свои полномочия и становился обычным общинником. Поэтому в данной работе руководители боевых экспедиций названы предводителями военных отрядов, что более точно отражает их статус.
Структура управления оседлых племен обычно была более жесткой, чем у кочевников, и значительная роль в ней отводилась жрецам. Например, осейджи в XIX веке были организованы в пять деревень, каждая из которых имела представителей всех 24 кланов и символически была зеркальным отражением остальных деревень. Политическая структура существовала только на уровне деревень, которые были разделены на две части "улицей", идущей с запада на восток. Она символизировала разделительную линию между Небом и Землей и делила людей на две группы -- Народ Неба (северная сторона) и Народ Земли (южная сторона). В деревне было два вождя, по одному от каждой группы. Их дома стояли в центре деревни, напротив друг друга через улицу. Вожди имели равное влияние на всех жителей и действовали сообща. Их основной функцией было следить за гармонией внутри деревни, улаживать ссоры и изгонять нарушителей. Отношения к войне они не имели. Санкционировать военный отряд или присудить военные награды могли только племенные жрецы. Только они решали вопросы войны и мира, имели отношения с внешним видимым и невидимым мирами и исполняли необходимые ритуалы.
Мужчины практически всех народов Великих равнин являлись членами одного из племенных мужских союзов (обществ), упоминания о которых появились еще в начале XIX века. Союзы эти делились на военные и гражданские. Общества не были постоянными -- одни появлялись, другие исчезали. В некоторых племенах мужские союзы были возрастными, в других нет. Каждое военное общество имело свои регалии, украшения, пляски и церемонии. В нем были определенные должности или посты, которые занимали наиболее прославленные бойцы. Именно они были носителями регалий общества. Эти воины, называемые офицерами, должны были проявлять особую храбрость в схватках с врагами.
Например, мужские союзы сиу не были возрастными. Кларк Висслер разделил по функциям общества сиу на полицейские, гражданские (руководящие) и воинские. Полицейские следили за порядком в лагере, во время перекочевки и бизоньей охоты, а также наказывали нарушителей спокойствия и наложенных вождями запретов. Единовременно в качестве "полиции" выступало одно общество. Как правило, но не обязательно, общества сменяли друг друга поочередно. В племенах, где мужские союзы были возрастными, от мальчика ожидали, что он, взрослея, будет переходить из одного общества в другое, пока его не убьют в бою или он не достигнет старости и сможет отойти от дел. Такой была система у арапахов, черноногих, гровантров, манданов, арикаров, хидатсов. У арапахов было восемь возрастных обществ.
1. Люди Лисы. В общество входили самые молодые люди до 25 лет.
2. Звездные Люди. Общество состояло из людей приблизительно 30 лет.
3. Люди Палицы. Члены общества играли центральную роль в военной жизни племени, поскольку находились в расцвете сил.
4. Люди Копья. Члены общества выступали в качестве племенной "полиции", следя за порядком в лагере, на кочевье и во время охоты.
5. Люди Собаки. Средний возраст членов общества составлял около 50 лет.
6. Бешеные Люди. В общество входили мужчины, которым было около 50 лет и выше.
7. Общество Палатки Потенья, или Стоики. Это был тайный союз пожилых мужчин. Они не воевали, но иногда сопровождали военные отряды, уходя каждую ночь поодаль, чтобы совершить тайные церемонии, необходимые для успешного выполнения рейда или набега.
8. Общество Разливающейся Воды, или Брызгающиеся Люди. Общество состояло из семи самых старых и мудрых мужчин племени, которые служили наставниками для всех остальных обществ.
В некоторых племенах, например у кроу, в военные общества входило все боеспособное мужское население племени. У других, например у шайенов, большинство, но не все. У арикаров во второй половине XIX века только три общества были чисто военными -- Черные Рты, Полумесяц и Оджибвеи.
Наиболее важными и агрессивными воинскими обществами среди равнинных племен были общества Собак и Лис. Общества Собак существовали у черноногих (Собаки и Храбрые Собаки), сарси (Собаки), арикаров (Молодые Собаки), хидатсов (Собаки, Маленькие Собаки и Бешеные Собаки), манданов (Собаки, Маленькие Собаки, Бешеные Собаки и Старые Собаки), равнинных оджибвеев и кри (Большие Собаки), арапахов (Люди-Собаки), гровантров (Собаки), кроу (Большие Собаки и Бешеные Собаки), ассинибойнов (Глупые Псы), шайенов (Солдаты Псы, или Люди-Собаки), пауни (Молодые Собаки), вичитов (Большие Собаки, или Много Собак), кайовов (Настоящие Псы), кутеней (Бешеные Псы) и ютов (Собаки). Общество Лис было распространено среди сиу, шайенов, арапахов, гровантров, черноногих, ассинибойнов, арикаров, манданов, хидатсов, кроу, омахов и понков. Эти общества в большинстве своем были военными и одними из наиболее сильных, члены которых всегда были готовы встретить врага лицом к лицу.
Общества оказывали серьезное влияние на внутриплеменную социальную и религиозную жизнь, но не являлись боевыми формированиями племени, за исключением разве что шайенских Солдат Псов. Но так как нахождение в них было очень почетным и накладывало ряд обязательств, это, безусловно, стимулировало рядовых бойцов к агрессивному, наступательному поведению в схватках с врагами. Кроме того, нахождение в военном обществе сплачивало пребывавших в нем мужчин. В каждом военном обществе существовали определенные посты офицеров, которые могли занимать только храбрейшие бойцы, не раз проявившие себя в кровавых битвах. Обычно они принадлежали к разряду небегущих, то есть воинов, которые никогда не отступают перед лицом врага, в каком бы невыгодном положении ни оказались. Также существовали общества и отдельные группы воинов, которые отличались весьма странным поведением, совершая все действия наоборот. Таких людей называли противоположными.
Как и в большинстве других первобытных культур, роль женщины в индейском обществе была второстепенной. Она готовила пищу, шила одежду, выделывала шкуры и выполняла другую тяжелую работу по ведению домашнего хозяйства. Мужчина был охотником и воином. Его основной заботой было снабжение семьи и защита ее от врагов.
Несмотря на то что роль воина в индейском обществе, основой которого являлась военная демократия, была чрезвычайно велика, она не являлась главенствующей. Обычный боец, хотя и пользовался уважением, в племенной иерархии занимал отнюдь не первое место. Наибольшим влиянием пользовались вожди племени, крупных общин и сильных воинских обществ, а также шаманы, являвшиеся знатоками церемоний и обладавшие сверхъестественными, магическими силами, -- люди, служившие связующим звеном между богами и соплеменниками. И все же именно слава на поле брани была одним из основных способов добиться известности и влияния в племени и, конечно же, богатства, которое заключалось в лошадях.
Появление лошади стало решающим фактором, полностью изменившим жизнь равнинных индейцев. Именно благодаря ей на Великих равнинах сложилась культура, абсолютно отличная от культур всех остальных индейских племен североамериканского континента. Если раньше люди медленно кочевали за стадами бизонов, перевозя свой небольшой скарб на собаках, то отныне они стали более свободными в перемещениях. С появлением лошадей увеличилось расстояние военных экспедиций, кардинально изменилась военная тактика краснокожих, что отразилось и на системе боевых заслуг. Конный воин обладал большей мобильностью, и привязанная на ночь у палатки лошадь в случае внезапного нападения давала ему возможность лучше защищать свой лагерь, быстрее преследовать врага или спасаться бегством. Кроме того, лошадь облегчила охоту и позволила перевозить огромное количество домашнего скарба и запасов пищи, в результате чего даже палатки кочевников стали гораздо больше и уютнее.
Шаманка кроу Красивый Щит говорила так: "Именно появление лошади наилучшим образом изменило жизнь кроу. Это произошло задолго до меня, но моя бабушка рассказывала мне о тех временах, когда старух, слишком слабых, чтобы перенести долгие пешие переходы, оставляли умирать и уходили дальше. Она рассказала мне, что когда старая женщина становилась обузой, люди возводили для нее палатку, давали ей мясо и хворост для костра и уходили. Они не могли таскать старух ни на своих спинах, ни на собаках - они бы просто не выдержали. В те дни, если мужчины становились слишком старыми, чтобы заботиться о себе, они надевали лучшие одежды и отправлялись на войну, часто в одиночку, пока не находили шанса умереть в бою. Иногда эти старики уходили с отрядами молодых воинов и искали возможности погибнуть с оружием в руках. Со старухами все было иначе. Они сидели в своих палатках, пока не кончалась еда и не затухал костер, а затем умирали в одиночестве. Все это изменила лошадь, ведь даже старики могут ездить верхом. Я родилась в счастливые времена. У нас всегда было вдоволь жирного мяса, мы много пели и танцевали в наших селениях. Сердца наших людей тогда были легкими, как перышки".
Чем большим количеством лошадей владело племя, тем богаче и удачливее были его люди. Лошадей с удовольствием выменивали белые люди из торговых постов, давая за них ружья, боеприпасы, табак, алкоголь и другие товары. Кроу при обмене на товары оценивали своих лошадей от 60 до 100 долларов каждую, а черноногие -- от 20 до 60 долларов. Эдвин Дениг писал: "Огромную часть времени каждое племя тратит на то, чтобы охранять своих лошадей или пытаясь захватить их у своих врагов... Эти люди живут в постоянном страхе потерять всех лошадей, которые являются их единственным богатством... Без лошадей индейцы не могут поддерживать свои семьи охотой. Их выбор невелик - либо иметь их, либо голодать". Бывали случаи, когда враги угоняли практически всех лошадей общины, тем самым лишая ее возможности кочевать с места на место. Без них охота на бизонов, нападение на врага, месть, преследование, а также бегство от врагов со всем скарбом были невозможны, что ставило под угрозу существование племени.
Первые лошади были завезены в Америку испанскими конкистадорами. Где бы впервые ни появлялись мистические собаки, как позднее назвали лошадей индейцы сиу, они вызывали у коренных американцев удивление и ужас. Среди пауни существует предание, что их предки приняли всадника на коне за единое животное о двух головах. К чести пауни, они быстро разобрались в своей ошибке, выбив всадника из седла выстрелом из лука. Индейцы вскоре поняли, какие преимущества дает им новое животное, и стали превосходными наездниками. Первые шаги на этом поприще, однако, были весьма непростыми. Племена Скалистых гор, позднее ставшие одними из лучших коневодов на североамериканском континенте, сперва обучались верховой езде следующим образом. Один человек медленно вел коня на поводу, а другой, боясь свалиться наземь, восседал на коне, держа в обеих руках по длинному шесту и опираясь на них по ходу движения.
Индейские лошади отличались от больших породистых лошадей, появившихся на Равнинах с приходом американцев. Вислизенус так описывал их: "Они не отличаются большим ростом и редко бывают красивыми, но очень быстры и выносливы, поскольку не знают другой пищи кроме травы. По этой причине индейские лошадки более приспособлены к длинным путешествиям, чем американские лошади, которые обычно худеют, питаясь обычной травой. Несмотря на это, индейцы и белые более предпочитают американских лошадей, потому что они крупнее и красивее, а когда привыкают к дикой жизни, значительно превосходят индейских скакунов". Полковник Де Тробрианд в 1867 году сообщал: "Индейская лошадь может без остановки покрыть расстояние от 60 до 80 миль за время от рассвета до заката, в то время как большинство наших лошадей устают после 30 или 40 миль пути".
У воинов каждого племени были свои предпочтения и суждения относительно того, каким должен быть их боевой конь. По мнению индейцев, помимо всего прочего, очень важна была масть лошади, поскольку она говорила о скоростных качествах, которым в условиях постоянных боевых действий отводилась первостепенная роль. Наиболее ценимой мастью у воинов черноногих были "пинто". Многие мужчины очень гордились своими "двухцветными" скакунами. Пинто признавались лучшими скакунами практически во всех племенах, поскольку, как полагали многие краснокожие, смешение мастей свидетельствовало о смешении в одном животном лучших характеристик всех лошадей. Однако Элис Мэрриот сообщала, что кайовы считали "пинто" женскими лошадьми. Неперсе предпочитали белых и крапчатых (аппалуса) животных и ценили их в два-три раза дороже всех остальных. Кайова-апач скорее бы выбрал в качестве боевого коня лошадь рыжей масти, чем вороной. Подобные суждения были свойственны не только индейцам Великих равнин, но и жителям других районов. Например, чирикауа-апачи Юго-Запада считали лошадей белой масти самыми медлительными, а вороных, напротив, быстрыми и наиболее пригодными для войны. А хикарийя-апачи полагали, что вороные кони с белым пятнышком на лбу отличались умом, скоростью и силой и никогда не уставали в бою. Кроме масти, учитывались и другие факторы. Сиу говорили, что наиболее выносливы кастрированные кони, довольно хороши бывают некоторые кобылы, в то время как жеребцы таким качеством не обладают. Воин команчей лишь в крайнем случае ездил верхом на кобылице, а в битву отправлялся только на жеребце, и ни при каких обстоятельствах не сделал бы этого на кобыле. Полковник Додж отмечал, команч "никогда не будет держать жеребца, если он не пинто".
Скаковые лошади, называемые боевыми, применялись только в бою и на охоте, им уделялось особое внимание. В поход воин ехал на обычной лошади. Скаковую вел на поводу, пересаживаясь на нее только перед атакой. Лошадей обучали различным приемам, которые могли пригодиться на войне или на охоте. Например, очень важно было заставить животное спокойно стоять рядом с хозяином и не убегать, когда он спешивался во время боя. Если лошадь убегала, воин мог погибнуть от рук врагов. Обучение происходило следующим образом. Воин на скаку останавливал коня и соскакивал, держа в руках накинутую на шею животного веревку. Если конь делал шаг, воин с силой, резко дергал веревку, причиняя ему боль. Через некоторое время конь приучался стоять рядом с хозяином и не отходить от него даже во время яростного боя. Кроме того, находясь на равнине, индеец зачастую вставал ногами на спину своего коня, чтобы осмотреть окрестности, в этом случае также было необходимо, чтобы животное стояло не двигаясь. Пиеганы приучали лошадей пить по команде, издавая частые цокающие звуки языком. Если лошадь отказывалась пить и мотала головой, воин знал, что вода не подходит для питья и он должен поискать другое место. Три Теленка, блад-пиеган, вспоминал, что некоторые кроу могли заставить лошадей кататься в траве после водопоя, если хозяин хлопал себя ладонями по бедрам. Команчи тренировали лошадей показывать ушами опасность. Если в окрестностях появлялось какое-либо животное, лошадь попеременно поводила своими ушами. Если появлялся человек - скакун поводил обоими ушами вперед. По словам команчей, это спасло многие жизни. Представители переселенных на Великие равнины восточных племен приучали боевых коней стоять спокойно, когда верховой воин стрелял из ружья. Они возили с собой две длинные палки, которые упирали в землю, скрещивали и клали на них дуло длинного ружья, чтобы выстрел был более метким.
Многих белых современников восхищало умение краснокожих воинов на полном скаку управлять своими лошадьми без уздечки. Ларок в 1805 году писал, что на большинстве лошадей кроу можно доехать в любое место без уздечки: "Стоит только легко наклониться в одну или другую сторону, как они тут же поворачивают в ту сторону, в которую вы наклонились, и будут кружить до тех пор, пока вы вновь не примете прямое положение". Кроме того, коня приучали следовать за убегающим зверем или врагом. Джошуа Батлер, проведший несколько лет среди кайовов, команчей, вичитов и кэддо, смог лично убедиться в этом. Он часто читал, что тренированная индейская лошадь будет преследовать дичь подобно собаке, а потому решил проверить это, если представится возможность. По пути домой из кайовского лагеря он наткнулся на горного волка. Батлер отпустил поводья и ладонью ударил лошадь по крупу. Более мили она галопом мчалась за волком, "всю дорогу держась в пределах ружейного выстрела" от жертвы. Оказалось, что Батлеру действительно не было необходимости управлять ею во время погони. Следует напомнить, что боевыми лошадьми у индейцев были именно те скакуны, которых использовали для бизоньей охоты, а потому такие же приемы применялись и во время преследования бизонов, и при погоне за вражескими воинами.

Война... Война и ее место в сознании краснокожих...
Война не могла не отразиться на социальных, церемониальных и экономических сторонах жизни индейцев Равнин. Она не была делом лишь одного какого-то класса или только представителей мужского пола. Она касалась каждого члена племени от рождения до смерти. Девочки, так же как и мальчики, зачастую получали свои имена в честь военных подвигов прославленных бойцов. Женщины танцевали со скальпами, восхваляя деяния родственников, а их плач над телом погибшего родича был наиболее эффективным средством для организации карательного похода. Большая часть общеплеменных церемоний была так или иначе связана с войной.
Многие исследователи высказывали предположение, что индейская война несла в себе определенный игровой момент, приводя два основных довода:
1) система подвигов, где убийство врага ценилось не высоко;
2) незначительные потери даже в крупных сражениях.
Стэнли Вестал отмечал, что кровопролитие и убийство не было для индейца главной целью схватки. Воин, если только он не отправлялся в поход, чтобы отомстить за убийство соплеменника, или не сражался, защищая свою семью, делал из войны некую "игру на публику". Он дрался не столько ради того, чтобы нанести урон врагу, сколько ради показа всем своей доблести. Другой исследователь отмечал, что индейская война "трансформировалась в великое игрище, в котором подсчет "ку" на враге часто брал верх над его уничтожением". Проведенный автором данной книги анализ различных столкновений отвергает эту идею, как один из многочисленных мифов, окружающих историю индейских войн. Во-первых, даже несмотря на градацию подвигов, воины всегда стремились убить врага и при благоприятных обстоятельствах никогда не отказывали себе в этом удовольствии, о чем свидетельствуют многочисленные рассказы и воспоминания участников тех далеких событий. Во-вторых, минимальные потери в жестоких боях, по мнению автора, свидетельствуют лишь о великолепной выучке краснокожих бойцов. В защиту этого утверждения говорят битвы с американскими солдатами, чья система подвигов кардинально отличалась от индейской и чьей единственной целью было уничтожение противника. Однако и в этом случае даже при крупномасштабных сражениях потери индейцев, как правило, составляли не более 1-3 десятков воинов. Нападения кавалерии на спящие лагеря краснокожих, во время которых гибло много людей, также, как это ни покажется странным, подтверждают данное утверждение. Во время таких нападений воины бросались на защиту убегающих женщин, детей и стариков, но процент погибших мужчин всегда был минимален, а женщин и детей едва ли можно причислить к боеспособной силе племени. При анализе различных столкновений обращают на себя внимание многочисленные ситуации, в которых воин в одиночку бросался в гущу врагов, скакал вдоль рядов сотен стреляющих в него противников и т.п., оставаясь при этом в живых. Индейцы объясняли такие феномены наличием магической силы, но разгадка кроется именно в том, что индеец был высококлассным бойцом, с которым, по словам многих американских офицеров, мало кто мог сравниться.
Многие участники сражений с краснокожими сообщали, что наиболее агрессивными бойцами были юноши от 16 до 25 лет. Рэндолф Мэрси в 1850-х годах отмечал, что на Равнинах даже при не предвещающей неприятностей встрече с молодыми воинами стоит быть особенно внимательными и всегда держаться настороже. Причина этого заключалась в том, что слишком многое в социальной жизни племени зависело от военных заслуг, и молодой человек, не проявивший себя на тропе войны, был никем. Стремясь завоевать общественное признание, молодые воины не раздумывая бросались на самые опасные участки боя, совершая подвиги или погибая. В то же время мужчины среднего возраста, уже добившиеся определенного положения в племени, обычно резко отходили от участия в военных действиях. Оба эти факта - агрессивность и некоторая показушность в действиях молодежи и отход от военных действий мужчин после 35-40 лет -- достаточно широко освещены в научной литературе. При этом этнографы и историки не увязывают их в единое целое. По мнению автора, данные факты ясно показывают связь между системой подвигов и продвижением человека по социальной лестнице. Именно совершение конкретных подвигов открывало молодому воину путь к тем или иным племенным институтам - воинским обществам, предводительству военных отрядов, лидерству в общине или племени. Справедливости ради стоит отметить, что для юноши из богатой семьи этот путь в некоторой мере был более простым. Например, его семья могла купить для него место в одном из лидирующих воинских обществ, но, если на его счету не было достаточного количества боевых подвигов, он не мог рассчитывать на роль вождя общины или племени. Следует понимать, что для достижения определенного положения в обществе от индейца требовалось не просто проявить себя на войне, но и совершить ряд конкретных подвигов. Безрассудная молодежь, недавно ступившая на тропу войны, при любой возможности старалась пополнить свой невеликий список заслуг тем или иным подвигом, дававшим им в социальной жизни право претендовать на определенное положение в воинском обществе, общине или племени. Молодые воины в бою разыгрывали "спектакль", быстро перемещаясь с места на место, издавая боевые кличи, эффектно атакуя врагов и бросаясь в самые горячие места сражения. Каждый из них знал, что, если его деяния не будут на устах всего племени, он не сможет стать влиятельным человеком. Подобные действия молодых бойцов могли показаться белому наблюдателю некой замысловатой игрой, но суть их заключалась в ином.
Путь молодого воина был долог и непрост. Следуя ему, он должен был выполнить определенную программу. Например, юноша кайовов, подобно молодым людям из других племен, начинал свою карьеру в возрасте 15-16 лет. В первом походе он выполнял роль прислуги для старших воинов. Годам к 20, а иногда и в первом походе, он совершал какой-либо подвиг и переходил в разряд катайки -- людей, участвовавших в боевых действиях и отличившихся в них. С этого момента он мог вступить в одно из воинских обществ более высокого ранга. В дальнейшем в зависимости от боевых успехов укреплялось и его положение в племени. Если ему удавалось стать заметной фигурой, он мог перейти в разряд тойопки - предводителей военных отрядов, это обычно происходило годам к 30. С ростом его успехов и влияния все больше бойцов готовы были присоединиться к нему, и он начинал руководить крупными экспедициями. Рангом выше катайки стояли катайсопан -- люди, совершившие не менее четырех величайших подвигов и принимавшие участие во всех типах военных действий. К четырем величайшим подвигам относились: посчитать первый "ку"; атаковать врага, прикрывая отступление соплеменников; спасти соплеменника от атакующих врагов; в одиночку атаковать лидера вражеского отряда, пока не начался всеобщий бой, что было равноценно самоубийству. С этого момента индеец мог быть принят в общество каитсенко, в котором состояло ограниченное число величайших воинов племени. Когда мужчина, выполнив необходимую программу, добивался высокого положения, он мог отойти от военных дел и принять активное участие в социальной жизни племени. Еще Эдвин Дениг в 1854 году отметил тот факт, что достигший высокого положения ассинибойн не только редко хвалился своими подвигами на публике, но и знаки отличия носил лишь во время самых важных племенных собраний и церемоний.
Индейцы Великих равнин никогда не вели войн на полное уничтожение противника. А потому их так удивляла тактика американской армии, постоянно идущей по их следу. Если ситуация была крайне рискованной, опытный воин чаще всего уходил от нее, разумно полагая, что вполне может дождаться дня, когда его враг окажется в более беззащитном положении, чем сегодня. Для отряда, даже довольно крупного, было почетнее вернуться с одним-единственным вражеским скальпом, не потеряв при этом никого из своих бойцов, чем убить дюжину врагов, потеряв одного.
Основными целями индейской войны были: нанесение наибольшего урона противнику с наименьшим риском для себя; захват добычи, которой обычно являлись лучшие лошади; защита своих охотничьих угодий. Среди мотивов каждого воина можно выделить четыре основных: военная слава, оказывавшая огромное влияние на положение мужчины в племенном сообществе; добыча; месть; защита своего народа и охотничьих угодий.
Амбиции мужчины-индейца сводились к своего рода соревнованию с соплеменниками и противниками. Воин желал вызывать восхищение и у тех, и у других, пользоваться авторитетом в племени и превосходить мужчин-соплеменников в количестве убитых врагов, угнанных лошадей, совершенных героических деяний, владеть лучшими скакунами, иметь много жен и хорошее, наполненное всем необходимым жилище. Дух индейского лагеря был таков, что молодежь, отправляясь в военный поход, думала о тех счастливых мгновениях, которые им предстоит испытать. По мнению Гриннела, их отношение к сражениям в чем-то напоминало отношение современного охотника на крупную дичь к преследованию опасной добычи. Такой подход к войне, несомненно, проистекал из системы подвигов, существовавшей среди всех равнинных племен.
Антрополог Ральф Линтон отмечал, что война была основным видом деятельности мужчин, а также главной движущей силой всей индейской культуры. Красивый Щит, шаманка кроу, вспоминала: "Когда не нападали наши враги, на них нападали наши воины, а потому всегда кто-нибудь где-то сражался. Мы, женщины, иногда пытались остановить своих мужчин от походов против врагов, но это было все равно что говорить с зимней вьюгой". Примечательны слова, сказанные вождем команчей в конце XVIII века, после того, как они заключили мирный договор с испанцами. Узнав, что Новую Мексику посетила делегация липанов с целью заключения мира, он попросил испанцев отказать им, иначе у команчей не останется врагов, с которыми можно воевать, и его воины станут изнеженными и женоподобными. Один из стариков так объяснял значение войны для индейцев: "Они, те воины, не были заинтересованы в нанесении врагам сокрушительного удара -- они были заинтересованы лишь в том, чтобы доказать, как сильны они были... Война была вызовом -- вызовом себе и возможностью доказать свою значимость и необходимость себе и другим. Но она также была и вызовом врагам, давая возможность им узнать, что мы были там и не боялись их. Отношение врагов к нам было таким же".
Стэнли Вестал отмечал: "Страсть к престижу была огнем, который поглощал их сердца, и на этом было построено все их общество. Для них престиж был всем, и завоевать его можно было на тропе войны". Жизнь мужчины концентрировалась вокруг военных рейдов и набегов. Детям с юного возраста внушали, что смерть в бою, помимо того, что сама по себе почетна, также защищает человека от всех неприятностей, которые ожидают стариков. По словам одного из черноногих, "война была лучшим способом для юноши сделать себе имя".
Человека трусливого или ленивого презирали, его жизнь была полуголодной и трудной. Например, у черноногих во время перекочевки бедным семьям для перевоза поклажи лошадей давали родственники, вожди или амбициозные люди, желавшие посредством своих поступков привлечь сторонников. Если семья обеднела, потому что ее лошадей угнали враги или они погибли от зимних метелей, у нее не было проблем. Но если человек был таковым из-за лени или трусости и не предпринимал попыток поправить своего положения, не присоединялся к военным набегам, ему отказывали со словами: "Пусть идет пешком". Это должно было заставить его задуматься. Художник Джордж Кэтлин однажды едва не лишился своих многочисленных работ, написанных в поселении манданов, когда попытался нарисовать портрет одного из местных щеголей. По словам художника, в поселении жило несколько таких людей. Они никогда не охотились на опасных зверей и не ходили в военные походы, будучи людьми трусливыми. Каждый день вышагивали по деревне, разодетые в лучшие одежды, которые, однако, были сшиты из шкур безопасных животных. В их одеянии не было ни скальпов, ни когтей медведя гризли. "Вожди и воины ни во что не ставят этих чистоплотных и элегантных джентльменов... все племя называет их старухами, или заячьими душами". Но они были столь живописны, что художник не мог отказать себе в удовольствии написать портрет одного из них. Едва он начал рисовать, в его жилище вбежал переводчик и взволнованно сообщил Кэтлину, что он нанес вождям величайшее оскорбление, нарисовав такое ничтожное существо. "Если вы изобразите его на холсте, вы должны тотчас уничтожить их портреты, - сказал переводчик. - У вас просто нет выбора, мой дорогой сэр".
Для достижения положения в индейском обществе недостаточно было быть только храбрым -- богатство, заключенное в лошадях, магических амулетах и т.п., делало человека не только самостоятельным и независимым, но и давало возможность проявлять благородство по отношению к нуждающимся и тем самым завоевывать сердца последователей. Отсюда видно, насколько важен был экономический мотив войны.
Существовало три основных способа пополнения своего табуна: покупка, поимка диких лошадей и воровство у других племен. Покупка требовала материальных затрат. Диких лошадей было довольно мало, а, кроме того, ловля даже одного мустанга требовала большого искусства и определенной удачи. Своровать индеец мог сразу несколько голов. Помимо этого, в отличие от мустанга, уведенная лошадь практически наверняка была объезжена. Опытный боец из племени шайенов Маленький Волк говорил: "Существует мало деяний, которые были бы такими же почетными, как кража лошадей у наших врагов". Кража лучших вражеских скакунов не только повышала статус и состояние воина, но и делала племя богаче и сильнее, а врага слабее.
Одним из серьезных стимулов для присоединения к набегу была бедность, ведь в результате успешного предприятия можно было поправить свое незавидное положение. Не случайно многие, наиболее активные конокрады черноногих происходили из бедных семей. Показательна ситуация, в которой отец юноши из племени кри отговаривал того от присоединения к военному походу. Он пытался остановить сына, говоря, что их семья богата, у него вдоволь прекрасных коней, ему не нужно "словно бедняку рисковать ради них своей жизнью".
Еще одним доказательством важности экономического аспекта войны являлись племенные предпочтения. Например, пауни совершали больше набегов на южные племена -- команчей и кайовов, чем на северные, потому что те владели большими табунами и их лошади были лучше. Черноногие предпочитали отправляться в набеги против кроу и племен Скалистых гор, а против ассинибойнов и кри, не имевших достаточного количества хороших коней, ходили только мстить. Кроу редко отправлялись в походы против ассинибойнов - только в случае необходимости отомстить за гибель соплеменников. Их основными целями были сиу и черноногие, владевшие большими табунами лошадей. Многие племена не хотели воевать с ассинибойнами и причина тому была экономической -- с них нечего было взять.
В военном походе индеец мог также захватить оружие, пленников, талисманы и церемониальные трубки, представлявшие для краснокожих большую ценность. А во время нападений крупных отрядов на лагеря противника -- одежду, меха, запасы пищи и шкур. Даже при проникновении во вражеский лагерь воин мог отвязать щит, висящий на шесте у палатки, и взять его. Брошенные врагами вещи и оружие победители подбирали и после боя. Военные трофеи оставляли себе и выставляли напоказ на парадах и плясках. Захват в плен американских и мексиканских женщин и детей и их последующая перепродажа белым торговцам была на протяжении XIX века отдельным и весьма доходным бизнесом команчей. Порой военные отряды возвращались в свои лагеря с десятками пленников, за каждого из которых торговцы выплачивали выкуп товарами на сумму от 50 до 200 долларов. Справедливости ради следует отметить, что этот бизнес был свойствен только команчам. Еще одной отличительной их чертой были угоны скота, который они захватывали в огромном количестве на территории США и продавали в Мексике.
Но не только амбиции и добыча вынуждали воина браться за оружие. В начале XIX века один из белых путешественников писал: "Каждое племя имеет своих извечных врагов, за чьи обиды должно мстить кровопролитием. Их война редко ведется открытыми атаками или битвами. Вместо этого они выслеживают друг друга, пока одной из сторон не удается неожиданно напасть и вырезать другую. Атакуя, они издают страшный пронзительный крик, называемый военным кличем. С убитых сдирают скальпы". Берландиер отмечал: "Другой мощный мотивирующий фактор в их войнах -- жажда мести. Этими людьми (индейцами) скорее движет инстинктивная ярость диких зверей, чем человеческое чувство гнева. Их отцы внушают им идеал мщения с младенчества... Жажда мести сподвигает их совершать карательные рейды, занимающие большую часть жизни. Каждый из друзей убитого врагами мужчины старается начать одну из таковых личных войн. Друг возглавляет отряд мстителей, а его участники с энтузиазмом следуют за ним. Вожди потворствуют этим рискованным вылазкам, которые поддерживают боевой дух среди людей. В действительности, сами вожди часто подстрекают их".
Месть за гибель соплеменника от рук члена другого племени была основным мотивом рейдов за скальпами. Кроме того, по словам индейцев, эти действия ставили целью отбить у противника охоту совершать подобное в будущем. Но, несмотря на частые заявления краснокожих о превентивности рейдов, чем серьезнее были потери противника, тем сильнее оказывался ответный удар. Рэндолф Мэрси отмечал, что индеец "не знает прощения, и оскорбление может быть смыто только кровью". При этом весьма примечательно замечание Вильяма Гамилтона: "Имейте в виду, и это касается всех племен, несмотря на противоположные замечания некоторых авторов, мало знакомых с характером индейца, и равнинного, и горного, - индеец никогда, ни на мгновение не считает себя агрессором. Для него достаточно того факта, что погиб кто-то из его соплеменников". О справедливости этого высказывания свидетельствуют многочисленные факты. Существует много историй о том, как начинались войны после гибели одного из воинов, пытавшегося выкрасть лошадей у племени, с которым его народ был в мире. Соплеменники погибшего особо не утруждали себя размышлениями о том, насколько справедливо был наказан конокрад. Была пролита кровь, а этого достаточно, чтобы собрать отряд мстителей и отправиться в поход.
Большинство исследователей отмечает, что рейды за скальпами были более распространены в первой половине XIX века, тогда как во второй преобладающим мотивом военных походов стали набеги за лошадьми. Но во время набегов конокрадов часто убивали, что заставляло воинов браться за оружие и мстить за потери. Этот замкнутый круг нашел очень точное отражение в словах шаманки кроу по имени Красивый Щит: "Не важно, чья сторона выиграла тот или иной бой -- мы или враги, проигравшие всегда находили возможность нанести ответный удар. Именно из-за желания свести счеты наши мужчины постоянно сражались с врагами, и именно из-за этого желания в лагерях постоянно были люди, скорбящие о павших".
Сиу по имени Стрелок говорил, что достойный мужчина "храбр, чтобы защитить себя и других... Он добр ко всем, особенно к бедным и нуждающимся. Племя смотрит на него, как на своего защитника, и от него ждут, что он будет щитом для женщины". В этой, казалось бы, достаточно простой фразе очень хорошо отражен менталитет краснокожих. По мнению автора, очень важным является понимание устройства индейского общества, где понятие защита в первую очередь распространялось на свою семью, имущество, общину, племя, основной источник пропитания (бизоны), и лишь в последнюю очередь -- на племенные земли. Концепция племени очень четко отражена на примере омахов. Слово уките имело в их языке два значения -- глагол "сражаться" и существительное "племя". Фрэнсис Лафлеш высказал мнение, что существительное произошло именно от глагола, что дает представление о сущности племенной формации. Слово "сражаться" применялось только для обозначения схваток с внешними врагами, где можно было завоевать боевую славу. Стычки, даже кровавые, во время ссор между омахами обозначались другими словами, и никаких заслуг в них не присуждалось. Тем самым оба значения "уките" подразумевали объединение родственных друг другу людей, которые должны защищаться вместе.
Один из современников писал, что индейцы считают дичь, находившуюся на их территории, собственностью и "весьма ревностно относятся к появлению на них чужих охотников, для которых столкновение с ними (хозяевами) часто бывает фатальным". Вторгшийся враг представлял потенциальную опасность не возможностью закрепиться на привычной для племени территории, а последующими набегами и рейдами на оказавшиеся в окрестностях общины, а также использованием и соответственно сокращением дичи и пригодных для корма лошадей пастбищ. И хотя при сборе превентивного отряда могли звучать такие слова, как изгнать, смысловое значение их заключалось в понятии отогнать от себя на безопасное расстояние, но никак не очистить от врагов принадлежавшие нашему племени земли. Один из белых торговцев, проживший среди индейцев долгие годы, в середине XIX века писал: "Ни одно из этих равнинных племен не заявляет особых прав на какую-либо ограниченную территорию... Если дичь исчезала, они имели право охотиться на нее на любых землях своих врагов, где они смогут защитить себя. Им нужна не земля, а источник пропитания". Более того, из истории договорных взаимоотношений с евро-американцами видно, что понимание принадлежности земель тому или иному племени некоторое время было мало доступно для краснокожих обитателей Равнин. Подписывая первые договоры о продаже земли, они зачастую руководствовались лишь желанием получить обещанные подарки в обмен на отказ появляться в определенном районе.
Тем не менее каждое племя занимало более-менее определенную территорию, которая, однако, четких границ не имела. Многие земли считались нейтральными и оспаривались сразу несколькими племенами, что приводило к жестоким столкновениям между ними. Даже между различными группами внутри племени или союзными племенами не всегда были установлены границы. В период договоров с правительством США из-за этого возникали недоразумения -- одно племя "продавало" земли, на которое претендовало другое. На протяжении всего XIX века племенные территории постоянно менялись в результате усиления или ослабления тех или иных племен. Индейцы никогда не вели политических войн, преследующих цели захвата чужих земель. Если дичь на занимаемой ими территории по каким-то причинам исчезала, они, если полагали, что смогут защитить себя, мигрировали на земли, занимаемые соседними племенами, в результате чего между ними происходили столкновения. Иногда племена создавали союзы, позволяющие охотиться на землях друг друга и совместно отбиваться от врагов. Миграции бизоньих стад, доступ к огромным табунам лошадей и белым торговцам приводили к проникновению на чужие земли и вытеснению более сильными племенами более слабых. Примером может служить изгнание черноногими шошонов с Северных равнин в Скалистые горы, а также длительная война, а затем полный разгром и изгнание падуков (равнинных апачей) команчами в середине XVIII века. Сиу, ставшие впоследствии типичными равнинными индейцами, впервые появились на Равнинах только в последней четверти XVIII века, вытесняемые с востока сильными алгонкинскими племенами. Сперва сиу приходили к селениям арикаров, манданов и хидатсов небольшими, разрозненными и нищими группами, но к 1800 году они уже владели огромными табунами лошадей и могли выставить сотни воинов. Слухи о богатстве сородичей на Равнинах привлекали к ним новые группы сиу с востока, и в начале XIX века это племя стало одним из самых могучих народов Великих равнин. Их постоянно возрастающая численность вела к необходимости расширения пастбищ и охотничьих угодий. Однако захват чужих территорий не был целенаправленной и организованной политикой сиу, а представлял лишь периодические вторжения на чужие земли и вытеснение с них живших там племен. При этом не было и не могло быть централизованного управления вторжением, поскольку оно никогда не было свойственно равнинным народам. Лишь с середины XIX века индейцы начали постепенно понимать необходимость защиты своих территорий, что в результате привело к многочисленным войнам с правительством США.
Несмотря на повсеместные утверждения современников и последующих исследователей о минимальных потерях индейцев в войнах, количество мелких стычек и крупных столкновений было столь велико, что в сумме ежегодные потери племен нередко оказывались огромными. Картина, рисуемая многочисленными исследователями, создает впечатление, что индейская война была не более чем игрой, пусть даже со смертью. Но это иллюзия. Индейцы не могли позволить себе превращать своих мужчин в "пушечное мясо", как это было принято в европейских армиях -- даже небольшие потери в межплеменных стычках для многих племен относительно их численности оказывались весьма чувствительными. Например, Де Смет в 1845 году писал, что в двух схватках с плоскоголовыми на западе черноногие потеряли 21 воина, кри на востоке убили 27 человек и увели очень много лошадей, а кроу на юге практически полностью вырезали целую общину пиеганов Короткие Шкуры, состоявшую из 50 семей (не менее 250 человек). Следует заметить, что Де Смет упомянул только крупные столкновения. Дениг в 1856 году писал, что в войне между кроу и черноногими ежегодно с каждой стороны в результате набегов и рейдов погибает более 100 человек, а если происходят серьезные столкновения между крупными силами, то в них потери каждой из сторон могут составлять от 50 до 100 человек. Ежегодные потери в войне между черноногими и ассинибойнами составляли не менее 40-60 мужчин с каждой стороны. Потери других племен в межплеменных войнах также были значительными. По данным Сэмуэла Эллиса, только за 4 месяца -- с 1 марта по 1 июля 1843 года - пауни потеряли от рук врагов около 250 человек. Дениг сообщал, что в войне сиу с пауни и арикарами редкое лето проходит без того, чтобы воины сиу не привозили в свои лагеря множество скальпов этих врагов. "Да и в любое другое время года коротки были периоды затишья, когда не проводились пляски со скальпами, а по селению не разносилась монотонная военная песнь, сопровождавшаяся причитаниями тех, чьи друзья пали в битве. Их враги, тем не менее, тоже не ленились. Не проходило и нескольких ночей, чтобы они не увели у сиу лошадей или не убили кого-нибудь из них вблизи лагеря".
Войны приводили к серьезному дисбалансу в численности мужчин и женщин в индейских племенах. Льюис Морган отмечал, что соотношение взрослых женщин и мужчин у шайенов в 1860 году было пять к одному. Он же в 1862 году писал: "Соотношение численности женщин и мужчин у черноногих составляет три к одному из-за гибели воинов в битвах".
С появлением на Равнинах евро-американцев индейцы столкнулись с противником, тактика и цели войны которого полностью отличались от привычных им. Индейцам была незнакома война на полное уничтожение противника, и, как уже отмечалось выше, даже крупный военный отряд часто удовлетворялся лишь парой вражеских скальпов и возвращался домой с чувством выполненного долга. Индейцы никогда не преследовали разбитого врага, чтобы добить его полностью. Если враги обращались в паническое бегство, воины гнались за ними 5-10 миль, убивали тех, кого удавалось нагнать, после чего разворачивали лошадей и с победными песнями возвращались. Серьезными потерями считалось, если погибало человек 20. Потери в 40-50 человек были катастрофой, и племя надолго впадало в траур. Это не сложно понять, если провести простой подсчет -- средняя численность равнинных племен составляла около 3-4 тысяч человек, из которых количество воинов не превышало 600-900.
Первые столкновения с американскими солдатами сразу же показали индейцам, что перед ними новый жестокий противник, готовый все смести на своем пути. Индейцы яростно сопротивлялись, и военные кампании против враждебных племен держали их в постоянном напряжении. В отличие от индейцев, белые солдаты не пытались показывать свою удаль в бою -- их целью было убить как можно больше врагов. Кроме того, на место погибших солдат вставали новые, тогда как индейцам негде было искать новобранцев. Воины, обремененные семьями и не обладавшие современным оружием, могли противопоставить белым захватчикам лишь смелость и умение. Основной проблемой американской армии было найти кочующие лагеря противника. Со временем власти осознали, что победить воинов Равнин гораздо проще, если использовать против них индейских союзников. Индейцам достаточно долго удавалось противостоять американской армии, но к концу 1870-х годов войны на Равнинах были закончены, а индейцы разбиты и помещены в резервации. Как ни странно, но важнейшей причиной поражения краснокожих оказалась не сила оружия бледнолицых, а полное истребление ими бизонов, являвшихся основным источником питания всех равнинных племен.
Политика США по отношению к свободным племенам была крайне жесткой. Ее вполне можно выразить фразой, приписываемой генералу Шеридану: "Хороший индеец - мертвый индеец". В отличие от канадских властей, которым удавалось добиваться своего более мягкими способами, американцы пытались решить проблемы военными кампаниями, что приводило к человеческим жертвам среди солдат и белого населения и огромным материальным затратам. Многие боевые офицеры прекрасно понимали это. Юджин Вэйр писал: "Гораздо дешевле кормить индейцев, чем воевать с ними". Весьма любопытно в этой связи высказывание генерала Митчелла, сделанное в 1864 году: "Хорошо известно, что содержание одного кавалеристского полка в полевых условиях обходится ежегодно в миллион долларов. В моем округе - от Омахи до Южного перевала, расквартировано три полка, то есть на них тратится три миллиона в год... Я бы увел этих индейцев в резервации, разодел бы их в шелка, кормил бы жареными устрицами и снабжал бы карманными деньгами на игру в покер, а также давал бы им столько табака и виски, сколько бы они захотели. Благодаря этому у меня бы каждый год оставался лишний миллион долларов для моего маленького округа".
Насколько бы ни были разумны вышеприведенные доводы двух боевых офицеров, оба исходили не из принципов справедливости, а лишь из выгоды тех или иных методов порабощения краснокожих жителей Великих равнин. В армейских рапортах индеец, как правило, выставлялся коварным дикарем, всячески препятствующим продвижению цивилизации на "свободные" земли Запада. В этой связи интересно замечание одного из гражданских современников: "Я не считаю, что слово "коварный", обычно применяемое к индейским племенам, всегда справедливо. Мы едва ли можем сказать о племени, что оно коварно, если оно через своего вождя предупреждает, что не пропустит белых людей через свои земли. Можно только похвалить индейцев за мужество и прямоту, когда они говорят, что если переселенцы застрелят членов их племени, как это обычно бывало, они убьют их".
Политика военного ведомства США по отношению к индейцам Великих равнин хорошо отражена в рекомендациях Рэндолфа Мэрси, написанных еще в 1850-х годах: "Единственная возможность заставить сих беспощадных (краснокожих) флибустьеров бояться и уважать авторитет нашего правительства заключена в том, чтобы, едва они совершат проступок, перво-наперво наказать их, нанеся им такой удар, последствия которого они будут ощущать еще долгое время, показав им тем самым наше превосходство над ними в военном деле. Лишь тогда они станут уважать нас гораздо более сильно, чем когда их добрая воля выменивается на подарки". Следствием такой политики стали многочисленные карательные кампании и беспощадное истребление индейцев вне зависимости от пола и возраста. При любом нападении на лагерь "краснокожих дикарей" "благородный" американский солдат оставлял после себя трупы маленьких детей и беременных женщин со вспоротыми животами и снятыми с гениталий "скальпами". Сэнд-Крик, Вашита, резня черноногих на реке Мариас и многие другие "героические деяния" американской армии против воинственных жителей Равнин в полной мере соответствовали рекомендациям Рэндолфа Мэрси и ему подобных. Оставленные при отступлении индейские лагеря полностью уничтожались вместе со всем имуществом, а захваченные табуны безжалостно расстреливались, ставя людей на грань голодной смерти. Военные действия американской армии разрушали привычный уклад жизни равнинных кочевников, вынуждая их принимать условия правительства или умирать, оставаясь свободными.

еп те, на хрена я выкладывал материал? для красоты что ли? Evil or Very Mad